(нажмите на название статьи, чтобы прочитать ее полностью)

Знаменитый литовский режиссер Римас Туминас поставил свой первый спектакль в качестве худрука Театра Вахтангова, в прямом смысле проделав путь из варяг в греки. Малоизвестное сочинение Шекспира "Троил и Крессида", посвященное событиям Троянской войны, стало испытанием на прочность и для труппы академического театра, и для режиссерских принципов самого господина Туминаса.

Выбор пьесы - путаной, громоздкой, дробной, местами откровенно слабой и словно не Шекспиром написанной (вероятно, там и вправду много экстраполяций), так вот, выбор пьесы поначалу кажется странным. При ближайшем рассмотрении - на редкость предсказуемым. В "Троиле и Крессиде" важен не жанр, над определением которого бились шекспироведы, в результате обозвав ее "мрачной комедией", а стиль. По всем признакам это маньеризм, причем особая разновидность маньеризма, получившая развитие именно в английской драме начала XVII века и имеющая пугающее сходство с мироощущением нашего времени.

Читаешь какого-нибудь современника Шекспира Сирила Тернера ("Трагедия мстителя") или куда более известного Джона Уэбстера ("Герцогиня Амальфи"), и на ум сразу лезут кровавые ужастики Квентина Тарантино, ироничный макабр братьев Коэн и социальный гротеск нашего Алексея Балабанова. Шекспировские "Троил и Крессида" - из этого же ряда. Кровавых ужасов тут, правда, нет, но тотальная деградация и всеобщее моральное разложение явлены во всей красе. Герои Троянской войны - от Аякса до Агамемнона - Шекспиром дегероизированы. Причина войны кажется ничтожной. Сама война - лишь столкновение пустых амбиций мелких царьков, которые уже плохо помнят, за что они воюют.

На этом малоприглядном фоне разворачивается история любви троянского царевича Троила и оказавшейся в заложницах гречанки Крессиды, но и она не выдерживает испытания трудностями. Новоявленная Джульетта, едва оказавшись в лагере соотечественников, немедленно изменяет своему возлюбленному. Троя по сюжету еще не пала, но падшим, без сомнения, можно признать весь мир.

Если чем и сильна эта пьеса, так удивительным попаданием в стиль времени. Если что и удается современному театру, кино, равно как и современной словесности, так именно картины всеобщего распада и полураспада. Эдакие страшные фрески про уродов и нелюдей. Тут кроме Балабанова или Тарантино можно припомнить и "новую драму" разных стран, и Владимира Сорокина, и выставки современного искусства, и спектакли западных режиссеров - того же Люка Персеваля. Но удивительным образом в силе шекспировской пьесы содержится и ее слабость. Тарантино или Коэны радикально переосмысляют сам жанр боевика, где хороший главный герой должен замочить плохих парней. Владимир Сорокин травестирует классический русский роман. Балабанов глумится над недавней историей и парадным представлением об этой истории. Но материал "Троила и Крессиды" решительно не сопротивляется Туминасу. Никакой трактовки в его спектакле, в сущности, нет, есть педалирование гротесковой природы пьесы.